Отечественная война 1812 года

После неудачи, постигшей Австрию, Александр I, сознавая гибельные последствия для России континентальной блокады и необходимость сокрушить Наполеона, попытался осенью 1811 года склонить к совместному выступлению против Франции прусского короля Фридриха Вильгельма III. 17 октября уже была подписана конвенция о военном союзе, согласно которой 200-тысячная русская и 80-тысячная прусская армии должны были дойти до Вислы раньше, чем там укрепятся французские войска. Русский император уже отдал распоряжение о сосредоточении пяти корпусов на западной границе. Однако прусский король в последний момент испугался новой войны с "врагом рода человечества", отказался ратифицировать конвенцию, а потом даже вступил в союз с Наполеоном. По этому поводу Александр написал Фридриху Вильгельму 1 марта 1812 года: "Лучше все-таки славный конец, чем жизнь в рабстве!"

Наполеон не знал о плане нападения на него, составлявшемся осенью 1811 года, но не сомневался, что для утверждения своего господства на континенте и создания эффективной блокады против Англии необходимо сокрушить Россию, сделав ее послушным сателлитом, вроде Австрии или Пруссии. И лето 1812 года французский император счел самым подходящим временем для вторжения на русскую территорию.

12 июня 1812 года Наполеон во главе 448-тысячной Великой армии перешел Неман и вторгся в пределы России. Позднее, вплоть до ноября 1812 года, к ней присоединились еще 199 тысяч человек, включая прусский и австрийский вспомогательные корпуса. Собственно французов в составе Великой армии было чуть менее половины, а из союзников французским войскам по боеспособности не уступал лишь польский корпус военного министра Варшавского герцогства князя Юзефа Понятовского. Неплохо сражались также итальянцы из корпуса Евгения Богарне. Ненадежны были войска из немецких княжеств. Австрийцы и пруссаки также не слишком усердствовали в войне против вчерашнего союзника.

Первоначально 448 тысячам французских и союзных с ними войск противостояло 317 тысяч русских солдат и офицеров, разделенных на три армии и три отдельных корпуса. Все они были рассредоточены на большом пространстве, что давало главным силам Наполеона, двигавшимся компактно, еще более значительный численный перевес. 1-я Западная армия во главе с военным министром генералом Барклаем-де-Толли насчитывала 120 тысяч человек при 550 орудиях и располагалась между Вильно и верхним течением Немана. Во 2-й Западной армии под командованием генерала Багратиона было 45 тысяч солдат и 200 орудий. Она располагалась к югу от 1-й армии и прикрывала дорогу на Москву и Киев. 3-я Западная армия генерала А.П.Тормасова имела 45 тысяч солдат при 170 орудиях и стояла на Волыни, в 200 км к югу от армии Багратиона. Кроме того, под Ригой находился 38-тысячный корпус генерала И.Н.Эссена, у Торопца - 27-тысячный 1-й резервный корпус генерала Е.И.Меллера-Закомельского, а у Мозыря - 2-й резервный корпус генерала Ф.Ф.Эртеля численностью в 37,5 тысячи человек.

Фланги развертывания русских войск на Западе прикрывали 19-тысячный корпус генерала Ф.Ф.Штейнгейля в Финляндии и Дунайская армия адмирала П.В.Чичагова, насчитывавшая 57,5 тысяч человек. Войска Чичагова и Штейнгеля вступили в бой лишь на втором этапе кампании, уже после ухода неприятеля из Москвы, так что в начале кампании общий перевес на стороне Наполеона был почти двукратным.

Фактическим главнокомандующим русской армии являлся военный министр Барклай-де-Толли, однако Багратион, имевший старшинство в чине, считал, что не обязан безоговорочно выполнять все распоряжения Барклая.

25 июня, узнав накануне о том, что 22-го числа Франция объявила России войну, император Александр I издал манифест, где заявил: "Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в царстве моем!" Нападение Наполеона не стало для русского императора неожиданностью. Еще с начала мая Александр находился при армии, которая готовилась к обороне. Недавно заключенные Францией союзы с Австрией и Пруссией не оставляли сомнения, в каком направлении в самое ближайшее время двинется Наполеон. В день издания манифеста о войне Александр направил к Наполеону министра полиции генерала Балашова с письмом, где предлагал мировую: "Если вы согласны вывести свои войска с русской территории, я буду считать, что все происшедшее не имело места, и достижение договоренности между нами будет еще возможно". Это был всего лишь красивый жест, призванный продемонстрировать миролюбие России. Александр прекрасно понимал, что не для того Наполеон сосредоточил у российских границ самую большую доселе армию, чтобы так просто уйти восвояси, сведя дело к военным маневрам.

Наполеон предложил договориться в уже оккупированном Великой армией Вильно, пообещав сразу по подписании мира уйти за Неман. Естественно, царь отверг это унизительное предложение.

План боевых действий, разработанный Барклаем и утвержденный императором, предусматривал "продлить войну по возможности" и "при отступлении нашем всегда оставлять за собою опустошенный край". Наученные горьким опытом Аустерлица и Фридланда Барклай, а вслед за ним Александр поняли, что единственный способ справиться с "узурпатором" - это не вступать с ним в генеральные сражения, где военный гений Наполеона проявляется в полной мере и где равняться с ним невозможно. Надо просто отступать вглубь страны, благо обширная территория позволяла это сделать. Тем самым французская армия вынуждена будет растянуть свои коммуникации и тратить массу войск на их охрану. Эти коммуникации и отряды фуражиров, отряжаемые для добычи фуража и продовольствия в окрестные селения, были уязвимы для действий небольших русских конных отрядов и партизан из числа местных жителей, страдавших от французских реквизиций.

Уже 10 июля французы без боя заняли Вильно. Наполеон стремился не допустить соединения 1-й и 2-й русской армии и пытался нанести поражение слабейшей армии Багратиона. Во фланг ему должен был ударить корпус Даву. Армия Барклая-де-Толли 11 июля достигла Дрисского лагеря, где получила 10-тысячное пополнение. Багратиону военный министр приказал отступать через Минск.

В ночь на 19 июля царь покинул 1-ю армию и отбыл в Москву, а затем в Петербург. Войска Багратиона с тяжелыми арьергардными боями 26 июля переправились через Днепр. Минск оказался занят корпусом Даву, а с юга наперерез 2-й русской армии шел вестфальский король Жером Бонапарт со своим корпусом, который должен был замкнуть кольцо окружения у Несвижа. Однако он на три дня задержался в Гродно, и Багратион успел уйти из приготовленного ему капкана.

1-я армия в это время отступала к Витебску, отражая атаки конницы Мюрата. 27 июля к этому городу подошел Наполеон. Однако Барклаю-де-Толли удалось оторваться от противника и 3 августа соединиться в Смоленске с Багратионом. Наполеону же пришлось постепенно рассредоточивать свои силы по всему обширному русскому театру боевых действий.

Корпус Макдональда двинулся к Риге против корпуса Эссена. Против армии Тормасова на Волыни Наполеон отрядил саксонский корпус Ренье и австрийский корпус Карла Фридриха Шварценберга. Против 1-го корпуса генерала Петра Витгенштейна, защищавшего подступы к Петербургу, пришлось выделить корпус Удино, а затем подкрепить его еще и корпусом Сен-Сира, так как Удино 31 июля потерпел поражение в бою у Клястиц, потеряв до тысячи человек пленными.

Наполеон попытался дать генеральное сражение русской армии у Смоленска. 16 августа французские войска пошли на штурм города и в ходе трехдневных боев овладели им. Однако Барклай доверил оборонять Смоленск лишь арьергардным корпусам Дохтурова и Раевского, которые затем смогли оторваться от противника и присоединиться к главным силам, отходившим к Москве. Первоначально у Наполеона явилась мысль зимовать в Смоленске, но от нее очень быстро пришлось отказаться. Имевшихся здесь запасов продовольствия не могло хватить на более чем 200-тысячную армию, а организовать его подвоз из Европы в требуемом объеме и в нужные сроки не представлялось возможным.

Еще во время отступления по инициативе Барклая-де-Толли начали создаваться партизанские отряды из казаков и регулярной кавалерии, к которым присоединялись сотни и тысячи крестьян, жестоко страдавших от французских реквизиций. Сам участник русско-шведской войны 1808—1809 годов, Барклай учел шведский опыт. В Финляндии русская армия жестоко страдала от действий мелких шведских регулярных отрядов, к которым присоединялись шведские и финские крестьяне. Тогда партизаны нападали на разъезды и команды фуражиров, а порой наносили серьезные потери и более крупным русским отрядам. Теперь в России партизанская война приобрела, соответственно численности населения и территории, гораздо больший масштаб, и пути сообщения Великой армии с Западной Европой оказались под угрозой.

25 августа Наполеон начал движение к Москве, рассчитывая вынудить русских все-таки дать генеральное сражение для защиты своей древней столицы. К тому времени, еще 20 августа, главнокомандующим русской армией был назначен генерал Михаил Кутузов. Общественное мнение ставило в вину Барклаю-де-Толли сдачу Смоленска и нерусскую фамилию. В то же время ярому поборнику немедленного сражения с Наполеоном Багратиону кавказское происхождение в вину не ставилось. Кутузов сознавал, что стратегия, проводимая Барклаем, правильная, но понимал также, что сдачу Москвы без боя ему не простят ни общество, ни государь.

7 сентября у селения Бородино под Москвой произошло крупнейшее сражение Отечественной войны 1812 года. Кутузов, вступивший в командование объединенной русской армией 29 августа, счел свои силы достаточными, чтобы противостоять сильно уменьшившейся в численности в результате трехмесячного марша от Немана Великой армии. Наполеон же, с первого дня кампании искавший генерального сражения, надеялся на этот раз одним ударом покончить с основными силами русских войск и принудить императора Александра к миру.

3 сентября армия Кутузова подошла к Бородину и начала возводить фортификационные сооружения. У Наполеона было 134 тысячи человек и 587 орудий, у Кутузова — 155 тысяч человек и 640 орудий. Численное превосходство русской армии надо считать довольно относительным, поскольку в ее составе было 28 тысяч ополченцев Московской и Смоленской губерний и 11 тысяч иррегулярных казаков, которые значительно уступали в боеспособности неприятельским регулярным войскам. В артиллерии, напротив, Кутузов имел не только количественное, но и качественное превосходство, так как французская артиллерия лишь на 10 процентов состояла из орудий крупных калибров, тогда как русская артиллерия на четверть состояла из тяжелых орудий. Однако полководческий гений Наполеона позволил ему создавать во всех пунктах, где он предпринимал атаки, превосходство в людях и в пушках в 2-3 раза. У Кутузова же 200 орудий простояли в резерве без дела до конца сражения. Император гораздо лучше, чем Кутузов, маневрировал силами и средствами на поле боя. Однако французам так и не удалось одержать при Бородине безусловной победы.

Кутузов, помня об Аустерлице, не надеялся одержать победы над Бонапартом. Самым лучшим из возможных вариантов исхода Бородинского сражения он считал ничейный. Наиболее сильную 1-ю армию Барклая-де-Толли главнокомандующий расположил на правом фланге, прикрывавшем Новую Смоленскую дорогу — главный путь отступления на Москву. Главный же удар Наполеон в действительности нанес против русского левого фланга, против более слабой 2-й армии Багратиона, покрытой легкими полевыми укреплениями — флешами у деревни Семеновское, и батареей из 18 орудий на господствующей над местностью Курганной высоте, которую оборонял корпус Раевского. Напрасно Барклай-де-Толли и начальник штаба Беннигсен предлагали Кутузову еще до начала сражения, когда стало очевидным построение французских войск, передвинуть 1-ю армию к флешам, а 2-ю армию разместить за ней уступом. Таким образом был бы создан более глубокий боевой порядок, с выделением резерва и реальной возможностью последующей контратаки. Однако Кутузов предпочел в крайнем случае пожертвовать частью армии, но не рисковать потерей ее главных сил.

Русский главнокомандующий опасался, что в маневренном бою Наполеон получит преимущество, и придерживался тактики пассивной обороны. Войска неатакованного правого фланга занимали позиции, удобные для обороны, но никак не подходящие для наступления против ослабленного неприятельского левого фланга, так как перед ними находилась сильно пересеченная местность. Вдобавок ко всему, армия Кутузова оказалась выстроена так, что резервы и не участвовавшие в бою части оказались слишком близко от неприятельского расположения и понесли большие потери от артиллерийского огня.

Курганная батарея и флеши несколько раз переходили из рук в руки и в конце концов остались за французами. Багратион был смертельно ранен. На правом же фланге русской армии французы ограничились занятием деревни Бородино, где установили орудия, обстреливавшие батарею Раевского. Затем моряки гвардейского экипажа разрушили мост через Колочу, и больше на правом фланге против Барклая неприятель не наступал. В конце концов, вопреки общей диспозиции Кутузова, Барклай самовольно пришел на помощь 2-й армии, направив на левый фланг 2-й корпус генерала Карла Багговута, который, пока шел к флешам, принял участие в отражении одной из атак на батарею Раевского.

Через полтора часа после прибытия корпуса Багговута на помощь Багратиону и Кутузов послал три гвардейских полка из резерва, но они прибыли уже после того, как командующий 2-й армией был смертельно ранен в одной из контратак. Основные же силы резерва и правого фланга по инициативе Барклая подошли на помощь гибнущей 2-й армии лишь во втором часу дня, когда войска Багратиона уже пришли в полное расстройство.

Зато казаки донского атамана генерала Матвея Платова, прежде уволенного из армии за пьянство в военное время, но возвращенного Кутузовым, и уланские полки генерала Федора Уварова свершили рейд мимо слабо охраняемого левого фланга неприятеля во французский тыл. Высказывалось мнение, что эти генералы провели этот рейд просто от безделья, поскольку начальство забыло о существовании их войск. Больших потерь неприятелю Уваров и Платов не нанесли, но для их отражения была задействована часть сил, собиравшихся атаковать батарею Раевского и с французского левого фланга. Это дало русским двухчасовую передышку для подтягивания свежих сил к Курганной высоте. Генерал Петр Дохтуров, возглавивший левый фланг, успел тем временем привести его в относительный порядок.

К трем часам дня французы окончательно овладели батареей Раевского, захватив 20 орудий. Барклай возглавил контратаку на Курганную высоту двух конных корпусов, но она окончилась неудачей. Под командующим 1-й армией было убито пять лошадей, а сам он едва не был захвачен в плен польскими уланами.

Русская армия, потерявшая почти все свои позиции, собралась у деревни Горки. Здесь Барклай, только что вернувшийся после кавалерийской атаки, получил приказ Кутузова восстановить боевой порядок войск. Солдаты собирались у цепочки костров, зажженной возле деревни. По приказу Барклая у Горок стали возводить редут. Кутузов объявил, что утром он вернется на свой командный пункт, чтобы продолжить сражение. Барклай уже приказал отправить на Курганную высоту несколько батальонов, чтобы прогнать оттуда немногочисленных французов, занимавшихся сбором оружия (свои основные силы Наполеон также отвел с поля битвы). Но внезапно ночью от Кутузова поступил приказ отступить.

Русская армия была слишком утомлена и понесла слишком большие потери, чтобы, не имея резервов, рассчитывать на успех в новом сражении. У Наполеона ведь еще оставалась в запасе гвардия, насчитывавшая 32 батальона и 31 эскадрон. У Кутузова же нетронутыми были лишь 8 батальонов егерей, забытых на правом фланге в сумятице боя, да еще 200 так и не использованных в бою орудий. Причина такого небрежения к пушкам - гибель в самом начале сражения начальника артиллерии генерала Александра Кутайсова. Преемника ему до конца сражения Кутузов так и не назначил, поэтому некому было распорядиться о переброске бездействующих орудий на атакованные участки русских позиций. В результате в ходе сражения французская артиллерия выпустила в полтора раз больше снарядов, чем русская. Неудивительно, что примерно в той же пропорции соотносились и потери сторон.

К концу сражения Наполеон захватил все основные русские позиции: Бородино, Курганную батарею, Семеновские флеши и деревни Семеновская и Утица. Соотношение потерь тоже было в его пользу. Французы в битве под Москвой (так они называют то сражение, которое в России именуется Бородинским) потеряли убитыми, ранеными и пленными 28 тысяч человек, в том числе 6,5 тысяч убитыми а русские — 45,6 тысячи человек, включая 13 тысяч убитых. Русские захватили 1000 пленных и 13 орудий, французы — 1000 пленных и 15 орудий. Однако армия Кутузова так и не была разбита, и после сражения по-прежнему закрывала Старую Смоленскую дорогу на Москву.

В ссылке на острове Святой Елены Наполеон говорил, что при Бородине "французы показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми". Кутузов объявил Бородино своей победой. За это сражение он был пожалован чином фельдмаршала, Барклай-де-Толли удостоился ордена Святого Георгия 2-й степени, а смертельно раненный Багратион получил в награду 50 тысяч рублей. В тактическом отношении победу в Бородинском сражении одержали, конечно же, французы. После Бородина русская армия вынуждена была отступить и даже оставить Москву.

Но стратегически в проигрыше оказался Наполеон. Кутузову удалось сохранить армию, а остальное было делом времени. За тысячи километров от Франции, лишенная снабжения, не приспособленная к суровой русской зиме Великая армия неминуемо должна была потерять боеспособность даже без новых крупных сражений. Вряд ли бы принципиально изменились результаты Бородинской битвы и в случае, если бы Наполеон рискнул ввести в дело свой оставшийся 18-тысячный резерв и на исходе дня атаковать центр русских позиций. Может быть, 1-я армия была бы расстроена более значительно, чем это оказалось в действительности, но вряд ли бы русские войска утратили способность к сопротивлению и к действиям в качестве организованной силы. А вот потери, неизбежно понесенные гвардией, уменьшили бы шансы самого Наполеона на спасение после Березины.

Кутузов не рискнул дать нового генерального сражения на пути к Москве и 13 сентября на военном совете в Филях принял решение оставить столицу "Доколе будет существовать армия, с потерянием Москвы не потеряна еще Россия, — заявил он. — Но когда уничтожится армия, погибнут и Москва, и Россия".

Наполеон вступил в Москву 3 сентября. В тот же день в столице начался гигантский пожар. Его организация — отчасти плод "коллективного творчества" Кутузова, Барклая-де-Толли и московского генерал-губернатора Федора Ростопчина, но в большей степени он был вызван стихийными поджогами. Из Москвы был вывезен весь пожарный инструмент, зато брошены на произвол судьбы в обреченном на сожжение городе 22,5 тысячи раненых. Почти все они погибли в огне. Лошадей предпочли использовать для вывоза пожарных труб. Бросили при отступлении и большой арсенал - 156 пушек, 75 тысяч ружей и 40 тысяч сабель. Сами войска при отступлении зажгли оставляемые склады, а многие жители, покидая город, подпаливали свои дома и имущество, которое не могли увезти - чтобы не досталось врагу. В результате было уничтожено свыше двух третей деревянных строений города и почти все запасы продовольствия и фуража. Великая армия лишилась зимних квартир и была обречена на голодную смерть.

Александр I после оставления Москвы писал сестре великой княгине Екатерине: "Вспомните, как часто в наших с Вами беседах мы предвидели эти неудачи, допускали даже возможность потери обеих столиц, и что единственным средством против бедствий этого жестокого времени мы признали только твердость. Я далек от того, чтобы упасть духом под гнетом сыплющихся на меня ударов. Напротив, более, чем когда-либо, я полон решимости упорствовать в борьбе, и к этой цели направлены все мои заботы".

Наполеон 36 дней оставался в сожженной Москве, тщетно ожидая посланников от русского императора с предложением мира. Царь не принял наполеоновского посла генерала Лористона и не ответил на письмо Бонапарта, а Кутузов так объяснил ему причины московского пожара: "Я сам приказал сжечь магазины: но по прибытии французов русские сами истребили только каретные ряды, которыми вы овладели, и начали делить между собой кареты. Жители причинили очень мало пожаров. Вы разрушили столицу по своей методе: определили для пожара дни и назначили части города, которые надлежало зажигать в известные часы... Доказательством, что не жители разрушили Москву, служит то, что разбивали пушками дома и другие здания, которые были слишком крепки, стреляя в них посреди огня". Лористон, как и другие французы, как и прочие иностранцы, Кутузову не поверили. Слишком уж нелепо выглядели солдаты Великой армии, уничтожающие дома и хранящиеся в домах запасы, которые только и могли дать им шанс пережить зиму. В Москве французские войска вскоре почти полностью утратили дисциплину. Ограниченные запасы продовольствия, оставшиеся у немногих оставшихся жителей и уцелевшие в огне пожара, стали предметом не каких-либо упорядоченных реквизиций, а самого ординарного грабежа. Заодно забирали и все мало-мальски ценное - серебряные оклады, подсвечники, ковры, посуду. Русская же армия после оставления Москвы двигалась сначала по Рязанской дороге, а затем перешла на Калужскую и 3 октября встала лагерем у селения Тарутино, прикрывая Тулу и Калугу и имея надежное снабжение за счет губерний, еще не разоренных войной. Здесь Кутузов собрал 240-тысячную армию против 116 тысяч, которыми располагал Наполеон в Москве.

Вскоре после прибытия в Тарутино Барклай из-за постоянных конфликтов с Кутузовым покинул армию и вернулся в нее только в феврале 1813 года, во время заграничного похода, получив назначение командующим 3-й армией вместо заболевшего Тормасова.

К уходу из Москвы Наполеона подтолкнуло как полное разложение его армии, так и поражение, которое потерпел корпус Мюрата в столкновении с русскими войсками 18 октября у Тарутина. 19 октября французские войска начали покидать русскую столицу. Наполеон приказал взорвать Кремль. К счастью, взрыв не состоялся. Ливень подмочил запальные фитили, и часть зарядов было обезврежено жителями и подоспевшими казачьими разъездами. От нескольких небольших взрывов пострадали Кремлевский дворец, Грановитая палата, колокольня Ивана Великого, несколько башен и часть Кремлевской стены.

24 октября французская армия попыталась захватить Малоярославец, чтобы выйти на Калужскую дорогу и обеспечить себе отступление по еще не разоренным войной губерниям. Город восемь раз переходил из рук в руки и в конце дня остался за французами. Однако армия Кутузова, отступив от Малоярославца, по-прежнему преграждала неприятелю путь на Калугу. Наполеон понял, что на юг ему не пробиться, и повернул на Старую Смоленскую дорогу.

Теперь Великой армии пришлось отступать по тем губерниям, которые она уже основательно опустошила во время похода на Москву. Французов постоянно тревожили партизанские отряды, казаки и регулярная русская кавалерия. Несколько раз главные силы русской армии настигали крупные соединения неприятеля и громили их - под Вязьмой 3 ноября и под Красным 18 ноября. Параллельно на севере корпус Витгенштейна разбил 31 октября корпус Удино в сражении при Чашниках в Белоруссии.

Русский император и Кутузов собирались полностью окружить и уничтожить Великую армию на Березине. Армия Кутузова к тому времени вдвое превышала армию Наполеона. С севера к Березине должен был также подойти корпус Витгенштейна, а с юга - 3-я армия под командованием адмирала П.В.Чичагова. Адмирал первым вышел к Березине - уже 9 ноября и занял переправу в городе Борисове. Оттепель мешала французам строить мосты. Однако Наполеон воспользовался тем, что Кутузов отстал от него на три перехода и оставил открытой значительную часть берега реки. Французские саперы имитировали наведение переправы у села Ухолоды. Когда Чичагов перебросил сюда свои основные силы, Наполеон быстро навел переправу в другом месте — у деревни Студенице (Студянки). Переправа Великой армии через Березину началась 27 ноября, а уже на следующий день к реке подошли войска корпуса Витгенштейна и авангарды армии Кутузова. Бои завязались на обоих берегах Березины. Русские войска взяли трофеи и пленных, но упустили французского императора. Всего на Березине Великая армия лишилась до 50 тысяч своих солдат. Французский император с гвардией был 29 ноября уже за пределами кольца, на подходе к Зембину.

Главную вину за то, что упустили Наполеона, Кутузов несправедливо возложил на Чичагова. Сам же французский император в сопровождении небольшой свиты и конного эскорта 5 декабря 1812 года в Сморгони покинул остатки армии и отправился в Париж, куда прибыл 15 декабря. Он собирался сформировать новую армию и попытаться продолжить борьбу в Европе.

Если бы с Наполеоном было покончено на Березине, то война с Францией наверняка закончилась бы в несколько месяцев. Но Бонапарту удалось ускользнуть, и агония его империи затянулась на два с лишним года.

При отступлении солдаты "Великой армии" из-за страшного голода порой не брезговали каннибализмом. Кутузов 10 ноября 1812 года бесстрастно сообщал жене: "Вчерась нашли в лесу двух, которые жарят и едят третьего своего товарища". Невозможность наладить снабжение 600-тысячной армии в условиях больших пространств и сравнительной бедности и гораздо меньшей, чем в Западной Европе, плотности населения, стала для Наполеона неразрешимой задачей. Это привело Великую армию к гибели.

Из 647 тысяч человек, участвовавших в русском походе, обратно через Неман перешли примерно 30 тысяч французов, поляков, итальянцев и немцев. В более или менее полном виде уцелели лишь действовавшие на флангах 20-тысячные корпуса австрийцев, пруссаков и саксонцев. Из попавших в русский плен также мало кто пережил суровую зиму 1812/13 года.

Всего за Неманом в начале 1813 года было сосредоточено около 70 тысяч французских и союзных им войск - корпуса Макдональда, Понятовского, Ренье, Шварценберга и Йорка. Еще несколько тысяч солдат и офицеров Наполеон отвел во Францию и Германию для формирования новых войск. Кутузов так писал в донесении царю об итогах кампании 1812 года: "Наполеон вошел с 480 тысячами, а вывел около 20 тысяч, оставив не менее 150 тысяч пленными и 850 пушек". Фельдмаршал предлагал императору Александру, учитывая потери, понесенные армией (она также пострадала от холода и болезней, хотя и в меньшей степени, чем армия Наполеона), ограничиться изгнанием врага из российских пределов и закончить войну: "Ваш обет исполнен - ни одного вооруженного неприятеля не осталось на русской земле. Теперь остается исполнить вторую половину обета: положить оружие".

По материалам портала "Великие войны в истории России"