Соблюдение норм международного гуманитарного права

Нормы международного гуманитарного права об обязательствах государств и практика их реализации в законодательстве Российской Федерации

Социальная ценность и эффективность правовых норм, в том числе и норм международного права, в конечном счете проявляются в процессе их реализации. Право, в том числе и международное, оценивается не только тем, насколько оно развито и какие существуют нормы, но и как они осуществляются на практике. Именно этот процесс, как подчеркивает С.В. Черниченко, и есть жизнь права. Значительная часть норм международного права реализуется на внутригосударственном уровне. Как верно указывает В.В. Гаврилов, "в современных условиях, когда решение глобальных проблем мира, стабильности и международного правопорядка ставится в прямую зависимость от эффективности действия международного права, особую значимость приобретает проблема надлежащего осуществления его предписаний на практике". Истинный потенциал нормы (как международной, так и национальной) раскрывается именно в процессе воплощения ее предписаний в жизнь. В процессе реализации право предстает перед нами в действии составляющих его норм, что выражает динамику права.

Внутригосударственная реализация норм международного права составляет важный аспект теории правовой системы России. "Если вопросы создания норм международного права, его сущности, - отмечает А.П. Мовчан, - разрабатывались в течение достаточно долгого периода времени, то проблемы функционирования международного права, реализации его норм стали предметом серьезного исследования только в последние годы". При этом исследования в этой области ведутся представителями различных наук.

К сожалению, в общей теории права большинство понятий, категорий и конструкций формулируется без учета "международно-правовой материи" и в силу этого страдают односторонностью. Как отмечал Г.И. Тункин, "международное право является особой системой права, и механическое перенесение в эту систему понятий и категорий внутреннего права недопустимо. Всегда нужно учитывать особенности международного права". Важно помнить и об обратном. Российские теоретики права обычно ограничиваются тем, что воспроизводят ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и указывают на приоритет договоров перед законодательством. Анализ места норм международного права в правовой системе России проводится крайне редко.

В отраслевых дисциплинах ситуация следующая. С одной стороны, практически все ученые, опираясь на положения ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, делают вывод: международные договоры являются частью соответствующей отрасли права или законодательства. Однако понятия "правовая система России" и "право России" нельзя отождествлять. Международное право - самостоятельная система права, не совпадающая с правом какого-либо государства. Международное право и право России отличаются друг от друга по кругу субъектов, по источникам, по способу образования правовых норм и другим характеристикам. Конкретные правила международно-правовых норм анализируются при исследовании различных аспектов правового положения физических и юридических лиц; как правило, речь обычно идет о регулировании того или иного специального статуса субъекта нормами отдельных международных конвенций. В науке международного права основное внимание уделяется механизму имплементации международно-правовых норм, теории соотношения международного и внутригосударственного права, определению места норм международного права в правовой системе России и общим вопросам применения судами норм международного права. Большинство работ посвящено изучению действия в России норм международных договоров. Достаточно редки исследования реализации в нашей стране общепризнанных норм международного права и норм, закрепленных в недоговорной форме. В этой связи представляется важным выяснить степень готовности российской правовой системы к реализации международно-правовых обязательств РФ.

Правомерное поведение государств и иных субъектов международного права, направленное на осуществление целей международных норм и выражающееся в их соответствующих действиях или в воздержании от таких действий, составляет процесс, обозначаемый в международно-правовой науке и практике как имплементация норм международного права.

Международное право в целом, за исключением тех норм, которые адресованы международным организациям, осуществляется с помощью внутригосударственного права. Нормы МГП налагают обязательства на государство в целом, а не на отдельные его органы или должностных лиц.

Законодательство РФ призвано конкретизировать международно-правовые обязательства, определяя органы государства (и должностных лиц), ответственные за выполнение норм МГП. Имплементация норм МГП в широком смысле - это совместная организационно-правовая деятельность государств и международных организаций, направленная на осуществление целей международно-правовых норм на международном уровне. Под имплементацией норм МГП в узком смысле следует понимать осуществление норм международного права на территории государства в сфере действия внутригосударственного права с помощью последнего в соответствии с определенной процедурой, обеспечиваемой организационно-правовой деятельностью органов государства, направленной на фактическое выполнение принятых государством международных обязательств.

По характеру правореализующих действий возможно выделить четыре формы имплементации: соблюдение, исполнение, использование и применение. Как показывает практика, для имплементации норм МП необходимо вносить коррективы, добавлять или уточнять предписания российских нормативных правовых актов. Несмотря на то что в юридической литературе для обозначения способов имплементации (трансформация, отсылка, инкорпорация, легитимация, адаптация, рецепция) встречаются различные термины, реально существуют лишь два - отсылка и инкорпорация. Отсылка - это обеспечение выполнения международного договора, нормы которого сформулированы достаточно конкретно и полно, путем указания во внутригосударственном правовом акте на то, что в установленных случаях надлежит применять правила международного договора. Более универсальным способом имплементации является инкорпорация - принятие норм внутригосударственного права (изменение или отмена уже существующих), способствующих исполнению предписаний МГП. Это дает возможность внести в первоначальный текст правовых актов все последующие официальные изменения и дополнения, исключить отмененные нормы, выявить несогласованности, противоречия. Договорные и обычные нормы МГП, став частью правовой системы РФ, применяются в соответствии с ее целями и принципами, в установленном ею процессуальном порядке, но толкуются и применяются с учетом МГП.

Международный механизм имплементации норм МГП представляет собой совокупность норм МГП, регламентирующих совместную организационно-правовую деятельность субъектов МГП, направленную на осуществление целей, заложенных в международных обязательствах. Ключевую роль в этом призван играть Совет Безопасности ООН. Вступление международного договора в силу на международной арене еще не делает его обязательным для субъектов внутригосударственного права - для этого необходимо совершение государственно-властных действий уполномоченными органами государства.

Внутригосударственный механизм имплементации норм МГП представляет собой совокупность норм внутригосударственного права, устанавливающих процессуальный порядок реализации норм МГП, регламентирующих организационно-правовую деятельность органов государства и правоприменительную практику в связи с осуществлением норм МГП, направленную на обеспечение фактического выполнения принятых государством международных обязательств. Связующим звеном между МГП и внутригосударственным правом России выступает Конституция РФ.

В соответствии с Основными принципами и руководящими положениями, касающимися права на правовую защиту и возмещение ущерба для жертв грубых нарушений международных норм в области прав человека и серьезных нарушений международного гуманитарного права от 16 декабря 2005 г., обязательство уважать, обеспечивать уважение и осуществлять международные нормы в области МГП вытекает из: a) договоров, стороной которых является государство; b) обычного международного права; c) национального законодательства каждого государства. Государства должны, согласно требованиям международного права, обеспечить соответствие своего национального законодательства их международно-правовым обязательствам посредством: a) включения международных норм в области МГП в их национальное законодательство или их применения иным образом в рамках их национальной правовой системы; b) принятия надлежащих эффективных законодательных и административных процедур и других соответствующих мер, обеспечивающих на справедливых условиях эффективный и незамедлительный доступ к правосудию; c) обеспечения адекватных, эффективных, быстрых и надлежащих средств правовой защиты, включая возмещение ущерба; d) создания гарантии того, чтобы их национальное законодательство обеспечивало по меньшей мере такой же уровень защиты жертв, какой предусмотрен их международными обязательствами.

Имплементацию норм МГП призваны обеспечивать нормы конституционного, уголовного, уголовно-процессуального, административного и военного права РФ. МГП обязывает государства обеспечить безусловное выполнение всех его норм как на международном, так и на внутригосударственном уровне. В этих целях государства должны принимать меры правового, организационного характера, а также те, что касаются обучения и распространения знаний (в частности, среди военнослужащих). Спектр вопросов, связанных с имплементацией международных обязательств в области МГП, весьма широк и требует координации деятельности многих заинтересованных органов государства.

Большинство положений МГП являются нормами прямого действия и специально не требуют принятия дополнительных правовых мер на внутригосударственном уровне. Исключение составляет лишь прямое указание Женевских конвенций государствам-участникам "ввести в действие законодательство, необходимое для обеспечения эффективных уголовных наказаний для лиц, совершивших или приказавших совершить" серьезное нарушение положений МГП. При этом следует иметь в виду, что обязательства по МГП выполняются государством-участником в первую очередь не по отношению к своему населению, а к лицам и объектам другого участника вооруженного конфликта.

МГП обязывает государства обеспечить безусловное соблюдение всех его норм, для этого предпринять различные меры правового, организационного характера, меры по обучению и распространению знаний и другие (всего более 40). Во всех четырех Женевских конвенциях прямо предусмотрено, что они будут официально переведены на русский язык (ст. 55 ЖК I, ст. 54 ЖК II, ст. 133 ЖК III, ст. 150 ЖК IV), а русский текст Дополнительных протоколов является аутентичным (ст. 102 ДП I, ст. 28 ДП II). Это сделано в целях распространения текстов соглашений, ознакомления с их предписаниями всего населения. Наряду с этим официальные тексты переводов Конвенций, Дополнительных протоколов, а также внутригосударственных законов и постановлений, принятых для обеспечения их применения, подлежат передаче участниками этих соглашений друг другу (ст. 48 ЖК I, ст. 49 ЖК II, ст. 128 ЖК III, ст. 145 ЖК IV, ст. 84 ДП I).

Мерами правового характера являются: а) принятие законов и постановлений в целях обеспечения применения норм МГП (ст. 48 ЖК I; ст. 49 ЖК II; ст. 128 ЖК III; ст. 145 ЖК IV; ст. 84 ДП I); б) установление запретов на использование частными лицами, фирмами и компаниями защитных эмблем и знаков (ст. ст. 53 - 54 ЖК I; ст. ст. 43 - 45 ЖК II); в) разработка специальной судебной процедуры для определения статуса лиц, в отношении которых имеются сомнения в их статусе военнопленных и, следовательно, в возможности предоставления соответствующей защиты (ст. 5 ЖК I; ст. 45 ДП I); г) определение перечня лиц, принадлежащих к личному составу вооруженных сил, утверждение званий и должностей военнослужащих, конкретизация категорий лиц, пользующихся защитой международного гуманитарного права (ст. 13 ЖК I; ст. 13 ЖК II; ст. 43 ЖК III); д) меры по реализации права военнопленных на переписку, получение посылок и денежных переводов (освобождение от уплаты таможенных, почтовых, транспортных и других сборов), денежного довольствия (ст. ст. 58 - 65, 70 - 74 ЖК III) и др.

Перечень нормативных правовых актов России, в той или иной мере затрагивающих рассматриваемые вопросы, относительно невелик. Основным законом, регулирующим участие Вооруженных Сил РФ в вооруженных конфликтах, является Федеральный закон "Об обороне" 1996 г.

Термин "оборона" используется в нем в широком значении - как "система политических, экономических, военных, социальных, правовых и иных мер по подготовке к вооруженной защите и вооруженная защита Российской Федерации, целостности и неприкосновенности ее территории" (ст. 1). Закон содержит нормы об организации обороны, полномочиях органов государственной власти в этой области, предназначении Вооруженных Сил и управлении ими, об основах деятельности Министерства обороны и Генерального штаба и др.

Анализ современного российского законодательства о чрезвычайных и других кризисных ситуациях позволяет сделать вывод, что оно недостаточно совершенно. Так, в Концепции национальной безопасности РФ, утвержденной Указом Президента РФ от 17 декабря 1997 г. (с изм.), прямо указано, что "усилению негативных тенденций в военной сфере способствует.. несовершенство нормативной правовой базы".

Законодательство, регулирующее данную сферу правоотношений, можно подразделить на две группы.

Первая группа представлена Федеральными конституционными законами "О военном положении", "О чрезвычайном положении" (с изм.), Федеральными законами "О безопасности" (с изм.), "Об обороне" (с изм.), " О мобилизационной подготовке и мобилизации в Российской Федерации" (с изм.), "О Государственной границе Российской Федерации" (с изм.), "О статусе военнослужащих" (с изм.), "О воинской обязанности и военной службе" (с изм.), которые призваны создать единую систему правового обеспечения национальной безопасности и управления кризисными ситуациями.

Во вторую группу входят Законы "О милиции" (с изм.), " О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации" (с изм.), " Об органах федеральной службы безопасности в Российской Федерации" (с изм.), главной целью которых является правовое закрепление внутренней организации и основных направлений деятельности того или иного силового ведомства.

В соответствии с п. 1 ст. 49, ст. ст. 50, 129, 146 всех четырех Женевских конвенций 1949 г. все государства-участники обязаны "ввести в действие законодательство, необходимое для обеспечения эффективных уголовных наказаний для лиц, совершивших или приказавших совершить те или иные серьезные нарушения" МГП. Российское уголовное законодательство не должно включать международные договоры или их отдельные статьи в качестве самостоятельных источников норм российского уголовного права, но должно быть приведено в соответствие с принципами и нормами международного права (ч. 2 ст. 1 УК РФ 1996 г.). Уголовный кодекс РФ в целом соответствует требованиям МГП в части установления ответственности за его серьезные нарушения. Глава 34 УК РФ озаглавлена "Преступления против мира и безопасности человечества" и включает восемь составов преступлений, каждый из которых является актом имплементации (инкорпорации) норм международного права в российском уголовном законодательстве.

В УК РФ состав преступления агрессии (ст. ст. 353, 354) сформулирован в соответствии с Уставом Нюрнбергского трибунала, где агрессия определена как "планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений", а также как "всякое участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из упомянутых действий". Отметим, что в Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН "Определение агрессии", принятой на XXIX сессии в 1974 г., агрессия определяется как "применение вооруженной силы государством против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства или каким-либо другим образом, не совместимым с Уставом ООН". Текстуально повторяет данную формулировку п. 2 ст. 15 проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества. Субъектом данного преступления, очевидно, могут быть только высшие руководители государства и вооруженных сил (президент, премьер-министр, министр обороны и т.д.). В этой связи проблема толкования термина "агрессивная война" может стать непреодолимой силой для привлечения преступников к суду.

По Уставу Нюрнбергского трибунала (ст. 6) военные преступления - это убийства; истязания; увод в рабство и для других целей гражданского населения оккупированных территорий; убийства и истязания военнопленных; убийства заложников; разграбление общественной и частной собственности; разрушение городов и деревень, не оправданное военной необходимостью, и др. В проекте кодекса ПМБЧ (ст. 22) говорится об исключительно серьезных военных преступлениях, под которыми подразумеваются нарушения принципов и норм международного гуманитарного права. Статья 356 УК РФ квалифицирует военные преступления как "применение средств и методов ведения войны" и является бланкетной. Содержание диспозиции полностью не определяется в уголовном законе, а дополняется в статьях других нормативных актов. Но если в бланкетной диспозиции не содержится информация уголовно-правового характера, в частности, о форме вины субъекта преступления, о способе деяния или тяжести последствий, то нельзя разграничить основания уголовной и иной юридической ответственности. Таким образом, уровень бланкетности в ст. 356 УК РФ явно завышен. В ней деяние признается преступлением лишь в силу его незаконности, без определения признаков состава. Санкция статьи угрожает уголовным наказанием субъектам других (не уголовных) правоотношений в случае наиболее существенных нарушений с их стороны. Она устанавливает наказание не за конкретный вид общественно опасного деяния, а предусматривает общие пределы уголовного наказания за любые формы нарушения норм иной, не уголовно-правовой, отраслевой принадлежности, в том числе существенно отличающиеся друг от друга по степени общественной опасности. Если перечень запрещенных средств ведения войны конкретно определен международными договорами и является исчерпывающим, то в отношении запрещенных методов ведения войны ситуация иная. Ведь некоторые нарушения МГП не являются преступными, в частности: методы ведения войны, которые, "как можно ожидать, причинят обширный, долговременный и серьезный ущерб природной среде" (ст. 35 ДП I); вероломство, т.е. "симулирование капитуляции, симулирование выхода из строя вследствие ранения или болезни" (ст. 37 ДП I); использование флагов, военных эмблем, воинских знаков различия или форменной одежды противной стороны, нейтрального государства и страны, не находящейся в конфликте (ст. 39 ДП I); запрет отдавать приказ "никого не оставлять в живых, угрожать этим противнику или вести боевые действия на такой основе" (ст. 40 ДП I); использовать голод в качестве метода ведения войны (ст. 54 ДП I). Конечно, государство вправе установить в своем законодательстве уголовную ответственность за любые нарушения МГП. Представляется, однако, что законодатель имел в виду лишь серьезные нарушения. Эта неясность должна быть устранена еще до того, как с ней столкнутся правоприменители.

Статья 357 УК РФ в целом повторяет определение геноцида, данное в Конвенции о предупреждении преступлений геноцида и наказании за него (1948 г.), в проекте Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества (ст. 19) и в уставах новых Международных трибуналов по Югославии (ст. 4) и Руанде (ст. 2).

Преступления против военной службы - это преступления против установленного порядка прохождения военной службы. Они установлены гл. 33 УК РФ, и для удобства классификации их можно делить на группы: 1) преступления против порядка подчиненности и уставных правил взаимоотношений военнослужащих; 2) уклонение от военной службы; 3) преступления против сбережения военного имущества; 4) преступления против порядка эксплуатации оружия и военной техники; 5) преступления против порядка несения специальных служб.

Согласно ч. 2 ст. 63 Конституции РФ "выдача лиц, обвиняемых в совершении преступления, а также передача осужденных для отбывания наказания в других государствах осуществляются на основе федерального закона или международного договора Российской Федерации". В РФ специального законодательства по вопросам выдачи нет, и в настоящее время правоотношения с другими государствами в данной сфере (режим экстрадиции) регулируются договорами. Международное право не обязывает государства к выдаче при отсутствии договора. В договоры (конвенции о правовой помощи), как правило, включаются общепринятые положения. Предусматривается выдача как для уголовного преследования, так и для приведения в исполнение приговора. Закрепляется принцип двойной криминальности - деяние должно квалифицироваться как преступление по законам и выдающего, и запрашивающего о выдаче государства. Преследование выданного лица может иметь место только за те преступления, за которые оно было выдано. Вопросы выдачи лиц, совершивших уголовные преступления в рамках СНГ, регулируются Конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (1993 г.). Выдача не может иметь места, если речь идет о гражданине РФ ( ч. 1 ст. 61 Конституции РФ); если истек срок давности; если в отношении лица по такому же делу суд запрашиваемой стороны уже вынес приговор или постановление о прекращении производства; если преступление по законам хотя бы одной из сторон преследуется в порядке частного обвинения. Конституция РФ (ст. 63) установила: "Российская Федерация предоставляет политическое убежище иностранным гражданам и лицам без гражданства в соответствии с общепринятыми нормами международного права". Соответственно, выдача лиц, преследуемых за "политические убеждения", не допускается.

Гражданская оборона в РФ организуется в целях защиты населения и организаций от опасностей, возникающих при ведении военных действий или вследствие этих действий (ст. 21 Закона "Об обороне").

Закон РФ "О гражданской обороне" регламентирует правоотношения в этой области. Указом Президента РФ от 27 мая 1996 г. N 784 "Вопросы гражданской обороны Российской Федерации" утверждено Положение о войсках гражданской обороны РФ. Военнослужащие войск гражданской обороны носят форменную одежду и знаки различия, установленные для военнослужащих ВС РФ. Для военнослужащих войск гражданской обороны установлен отличительный знак - равносторонний голубой треугольник в круге оранжевого цвета, предусмотренный п. 4 ст. 66 ДП I ( ст. 21 Положения). Правила ношения указанного знака устанавливает Министр РФ по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий по согласованию с Министерством обороны РФ.

В целях защиты населения, объектов и коммуникаций на территории Российской Федерации от действий противника, диверсионных или террористических актов, а также введения и поддержания режимов чрезвычайного положения и военного положения организуется территориальная оборона ( ст. 22 Закона РФ "Об обороне"). Общие задачи и организация территориальной обороны определяются Президентом РФ. Разработка Федеральной государственной программы оперативного оборудования территории РФ в целях обороны возложена на Генеральный штаб ВС РФ с участием федеральных органов исполнительной власти, в составе которых или при которых имеются другие войска, воинские формирования и органы. Утверждает Программу Президент РФ. Правительство проводит мероприятия по реализации этой программы, подготовке коммуникаций для нужд обороны совместно с органами исполнительной власти субъектов РФ и органами местного самоуправления во взаимодействии с органами военного управления. Правительство РФ осуществляет общее планирование гражданской и территориальной обороны, определяет ее организацию и задачи. Президент РФ утверждает Положение о территориальной обороне и План гражданской обороны.

В настоящее время изучается вопрос о создании санитарных зон и местностей (ст. 23 ЖК I), а также особых безопасных зон (ст. 14 ЖК IV), выбор подходящих мест для создания которых представляет определенную трудность. Женевские конвенции выдвигают жесткие требования к созданию таких зон.

Выполнить все эти требования в условиях густонаселенных районов достаточно сложно, а детальное планирование в мирное время представляется вообще невозможным. Вопросы о создании нейтрализованных, демилитаризованных зон и необороняемых местностей относятся к законодательству военного времени, и информация об этом носит конфиденциальный характер.

Принятие мер организационного характера входит в компетенцию федеральных органов исполнительной власти. Мерами организационного характера, принимаемыми в мирное время, являются:
а) размещение военных объектов, насколько это возможно, вне густонаселенных районов (ДП I, ст. 58);
б) всесторонний учет особенностей размещения (проектирования, строительства, защиты) и обозначения установок и сооружений, содержащих опасные силы (атомные электростанции, плотины, дамбы и др.) (ст. 56 ДП I);
в) размещение медицинских учреждений и формирований таким образом, чтобы они по возможности не подвергались опасности в случае нападения на военные объекты (ст. 19 ЖК I);
г) использование отличительных эмблем Красного Креста или Красного Полумесяца для обозначения медицинских учреждений и формирований, санитарных транспортных средств и их личного состава (ст. ст. 38 - 44 ЖК I; ст. ст. 41 - 45 ЖК II; ст. 18 ЖК IV);
д) разработка для опознавания медицинских учреждений и формирований специальных световых, радио- и электронных сигналов необязательного использования (ДП I, приложение 1, 5 - 8);
е) разработка удостоверений личности медицинского персонала и персонала, приданного вооруженным силам (ст. 40 ЖК I; ст. 42 ЖК II);
ж) определение порядка использования и опознавания санитарных летательных аппаратов, а также меры по их защите (ст. ст. 24 - 31 ДП I);
з) подготовка данных о госпитальных судах для сообщения сторонам в конфликте (регистровый брутто-тоннаж, длина от носа до кормы, число мачт и труб и др.) (ст. ст. 22, 24, 25 ЖК II);
и) разработка механизма создания и деятельности санитарных зон и местностей для раненых и больных военнослужащих (ст. 23 ЖК I), санитарных и безопасных зон и местностей для гражданского населения (ст. 14 ЖК IV);
к) утверждение правил регистрации и погребения погибших и умерших военнослужащих (в том числе в море), оказавшихся во власти противника (ст. ст. 16, 17 ЖК I; ст. ст. 19, 20 ЖК II);
л) организация службы регистрации могил (ст. 120 ЖК III);
м) введение в войсках должностей юридических советников, определение их функциональных обязанностей, распределение ответственности с командованием за принимаемые решения (ст. 82 ДП I);
н) определение порядка использования органов гражданской обороны для решения гуманитарных задач (ст. 63 ЖК IV; ст. ст. 61 - 67 ДП I);
о) учреждение Национального справочного бюро по делам военнопленных и гражданских лиц, а также службы по розыску пропавших лиц, определение порядка их деятельности (ст. ст. 122 - 124 ЖК III; ст. ст. 136 - 141 ЖК IV; ст. ст. 33, 78 ДП I);
п) регламентация процедуры предоставления военнопленным свободы "под честное слово" (ст. 21 ЖК III) и др.

Организационные меры, принимаемые в случае вооруженного конфликта, определяются теми нормами МГП, которые регламентируют вопросы контроля и обязанности государств.

На различных уровнях необходимо принимать меры по распространению знаний об МГП как среди личного состава ВС РФ, так и среди гражданского населения (ст. ст. 47, 48, 127, 144 четырех Женевских конвенций, ст. 83 ДП I, ст. 19 ДП II).

Меры по распространению знаний включают:
а) подготовку различных категорий служащих органов государственного и военного управления, военнослужащих и гражданского населения к принятию решений с соблюдением норм международного гуманитарного права (ст. 47 ЖК I; ст. 48 ЖК II; ст. 127 ЖК III; ст. 144 ЖК IV; ст. 82 ДП I), что влечет изменение большого числа инструкций, положений, типовых правил и др.;
б) установление ответственности за незнание должностными лицами норм международного гуманитарного права, их невыполнение и непринятие мер по их выполнению подчиненными службами (ст. ст. 86, 87 ДП I) и др.

В целях подготовки специального персонала для обеспечения деятельности по реализации норм МГП следует возложить на соответствующие подразделения центральных аппаратов МО, МВД, ФПС, ФСБ, МИД, Министерства образования,

Министерства здравоохранения и социального развития, Министерства юстиции обязанности по обеспечению деятельности, связанной с имплементацией и распространением знаний о МГП, а также определить круг лиц, в чьи должностные обязанности входит обеспечение этой деятельности.

Основной источник:
Международное гуманитарное право (Батырь В.А., 2011)
Международное гуманитарное право