Историческая справка о противодействии терроризму
Это случилось на "Первомайской"
На фоне многих нынешних событий, как печальных, так и радостных, невольно забылось одно, 30-летней давности. А ведь произошедшее 8 января 1977 года на станции метро 'Первомайская' стало серьезным поводом к размышлению. И своеобразным началом эры использования одних людей - мирных и незащищенных - для удовлетворения амбиций других - кровожадных и морально уродованных. Эхо от этих амбиций и взрывов в подземке несколько раз потом пронеслось по стране. Они унесли много человеческих жизней, стали квалифицироваться как теракт, но самое страшное не это. Даже спустя 30 лет никто не может гарантировать, что следующего раза не будет. И что именно ты не окажешься в числе тех, кто уйдет на закланье только потому, что у кого-то поехала крыша. Об этом нужно помнить всегда.
Взрыв в вагоне поезда метро, подъезжавшего к станции 'Первомайская', прогремел около 17.30. Чуть позже в центре Москвы взорвались еще два устройства: одно - в гастрономе на улице Дзержинского, другое - в мусорной урне на улице 25 Октября.
Общее количество жертв было обнародовано лишь два года спустя, после того, как преступникам был вынесен смертный приговор. 7 человек погибли, 37 получили ранения. Значительно большего количества жертв удалось избежать потому, что взрыв в поезде произошел не в туннеле, а на открытом участке пути.
Официальные сообщения о терактах появились через два дня и были довольно скупыми. Зато не было недостатка в слухах. В московских трамваях, очередях, курилках обсуждали фантастические подробности происшествий, рассказывая о сотнях жертв. В головах у простых граждан не укладывалось: на какую выгоду рассчитывал злодеи? А главное - кто? Иностранные шпионы, маньяки, а может быть, диссиденты...? Примечательно, что ни Московская Хельсинкская группа (МХГ), ни другие подобные организации, на которые поначалу тоже 'катили бочку', не имели отношения к теракту, но в дальнейшем именно они сыграли в этом самую неприглядную роль.
Через четыре дня после взрывов к мировой общественности обратился академик Андрей Сахаров, который высказал свои предположения о том, что взрыв в московском метро и трагическая гибель людей - это 'новая и самая опасная за последние годы провокация репрессивных органов'. Известный академик-правозащитник откровенно намекал: если в стране произошло что-то чудовищное и есть даже малейшие сомнения относительно виновника - значит, виноваты органы: 'Настолько велика, по-видимому, ненависть к национальным меньшинствам'.
К расследованию преступлений подключили лучшие силы госбезопасности. О ходе следствия регулярно докладывалось тогдашнему председателю КГБ Юрию Андропову и лично товарищу Брежневу. Прежде всего, дотошно были изучены место происшествия, сам пострадавший вагон, буквально разобранный на винтики, и плотные залежи снега вокруг путей метро. Это дало положительный результат: в одном из осколков была опознана ручка от чугунной гусятницы (кастрюли для жарки гуся).
Эксперты установили, что именно эта кухонная посудина с крышкой послужила контейнером для взрывного устройства. По отдельным фрагментам восстановили, как выглядела хозяйственная сумка из кожзаменителя, в которой переносили смертоносный груз. Фотографии гусятницы и сумки были разосланы в отделения милиции по всей стране. Вскоре в Ташкентском аэропорту при досмотре была задержана женщина с точно такой же сумкой. Внутри оказалась обычная поклажа, но по ярлыку удалось установить место ее изготовления - город Ереван. Туда же вели следы и от металлической шпильки, обнаруженной возле взорванного вагона и тоже служившей частью адской машины.
Специальная следственная группа вылетела в Ереван. Сложно сказать, как именно предполагалось искать следы преступления в большом городе, но террористы неожиданно сами дали о себе знать. Уверовав в свою безнаказанность (с момента взрыва прошло больше полугода), они решили повторить теракт и прибыли в Москву с очередной адской машинкой. Ее предполагалось взорвать в зале ожидания Курского вокзала. Все для этого было сделано, но... сумка со смертоносным содержимым благополучно простояла в многолюдном зале чуть ли не сутки, пока, кто-то из пассажиров в нее случайно не заглянул, и не взорвалась по банальной причине: у взрывного устройства сели батарейки. Преступники же, будучи уверенными, что взрыв произойдет обязательно, оставили в сумке собственную одежду.
Террористов взяли в поезде 'Москва-Ереван'. Ими оказались граждане А.Степанян и 3.Багдасарян - жители Еревана. Но сразу же начались неожиданные препятствия. Руководителю следственной группы позвонил лично первый секретарь ЦК Компартии Армении Демирчян и потребовал немедленно прекратить беззаконие и произвол, творимые следователями из Москвы. Возмутилось и руководство КГБ Армении. Следственная группа была вынуждена согласиться с требованием освободить задержанных, но только после обыска на их квартирах. Это был единственный шанс, и он себя оправдал. В доме у Степаняна обнаружили детали, предназначавшиеся для новых взрывных устройств. Кроме того, через него следствие вышло на третьего участника преступной группы, точнее ее идеолога и организатора, - Степана Затикяна.
Затикян, родившийся в 1947 году, успел к тому времени отсидеть по политической статье. Ему инкриминировалось создание национально-объединенной партии. Слово 'партия', конечно, по тем временам - это слишком громко, но сегодня никак иначе подобное формирование не называлось бы. Группа единомышленников не только выступала за создание независимой Армении с присоединением районов, находящихся в Турции, и рассматривала проведение плебисцита по вопросу отделения своей республики от ненавистного русского владычества, но и выпускала газету с соответствующими призывами.
До конца так и не удалось выяснить, что заставило Затикяна и компанию взяться за бомбы, но одна из версий (особенно через призму времени) выглядит наиболее достоверно. Ко времени теракта в московском метро Затикян, освободившийся из заключения, окончательно решил вести борьбу с советскими 'оккупантами' из-за рубежа. Для этого он искал любую возможность выехать на ПМЖ в одну из капстран. А чтобы там оказаться в качестве дорогого гостя, этот негодяй накануне эмиграции решил расширить свой послужной список 'славных' дел на Родине.
Затикян не был обычным преступником, а слыл человеком с большими и давними заслугами в деле борьбы с ненавистным ему режимом. Он даже жену выбрал себе по идейным соображениям: родную сестру известного по тем временам армянского диссидента Паруйра Айрикяна. Это отчасти объясняет то обстоятельство, что, как только он оказался в тюрьме на Лубянке, у него появилось множество добровольных адвокатов из числа правозащитников.
Откуда им были известны подробности дела, о котором в открытой печати ничего не сообщалось, так и осталось тайной.
Сразу после закрытого суда, на котором Затикян и его подельники были приговорены к смертной казни, академик Сахаров обратился к Брежневу с открытым письмом, которое было подписано еще несколькими членами МХГ. Текст его немедленно озвучили по всем 'вражьим голосам'. Нет смысла приводить его дословно сегодня, тем более что аргументация защитников главного террориста была очень слабой и сводилась в основном к тому, что 'он никак не мог совершить это преступление, потому что бывший политзэк не уголовник; к тому же диссидент со стажем...' В качестве самого железного аргумента приводилось то обстоятельство, что Затикян в момент совершения взрыва находился в Ереване и что этому есть множество свидетелей и документальные подтверждения. Наивные люди! А то можно подумать, что радуевы, масхадовы, хаттабы и прочая шушера лично выезжали на место совершения злодеяний, которые творили их 'шестерки'.
В письме было высказано и предположение: мол, не получится ли так, что виновными теперь окажутся все армяне, а это вызовет национальную рознь. Странно (если не сказать большего): неужели взрослые люди- 'подписанты' действительно считали, что лучшее средство против национальной розни - безнаказанность террористов? Национальная тема, кстати, по сей день остается любимым аргументом у разного рода правозащитников и пляшущих под их дуду журналистов. Так было после взрывов домов в Москве и Каспийске, во время 'Норд-Оста' и последнего теракта в московском метро, когда стало известно о заказчиках. Даже после кровавого расстрела студентов в университете Виржинии первой заботой почему-то стала судьба несчастных национальных меньшинств. А ну как люди начнут громить инородцев, или еще страшнее - официальные власти устроят депортацию.
Тогда, в конце 79-го, подобные опасения возникали не только у правозащитников. После вынесения приговора террористам (спустя 6 дней после суда он был приведен в исполнение, а правозащитник Сахаров в знак траура по казненным объявил однодневную голодовку. - Авт.) партийное руководство Армении продолжало вести линию 'глухой обороны'. Было сделано все, чтобы скрыть от населения республики это кровавое преступление. Ни одна из газет, выходившая на армянском языке, не опубликовала сообщения о террористическом акте в Москве и о причастности к нему их земляков. Документальный фильм о процессе, снятый во время заседаний Верховного суда запретили показывать даже партийному активу Армении; его демонстрировали лишь в узком кругу высшего руководства. На экраны фильм так и не вышел, хотя мог бы принести немалую пользу. Руководство республики мотивировало этот запрет нежеланием компрометировать армянский народ в глазах русских...
